И ещё тени. Порой казалось, что они движутся. Иногда Сигизмунд не сомневался, что они растут, когда он смотрел в сторону. Он чувствовал себя неестественно и никогда не испытывал ничего подобного раньше. Это тревожило. Тревожило очень сильно.

Ранн, похоже, ничего не замечал. – Что ты имеешь в виду, говоря “они погибли слишком легко”?

Морн собиралась ответить, но Сигизмунд опередил её.

– Они знали, что за ними придут, – сказал он. – По видимому предательство Несущих Слово готовилось очень давно. И всё же они встретили нас на внешних подступах почти с половиной своих сил, понесли потери и скрылись. Скажи мне, брат, разве это не беспокоит тебя?

– Они сопротивлялись, – пожал плечами Ранн.

– Но недостаточно, – возразила Морн.

– Почему они пошли на это?

– Жертвоприношение, – ответил она секунду спустя.

Сигизмунд почувствовал мурашки на коже. Слова старейшей встревожили его, но он не понимал почему.

– Жертвоприношение? – удивился Фаффнир. – Как у последователей богов до пришествия Имперской Истины? Ты же не об этом говоришь?

– Именно об этом.

– Это – Империум. Те, кто следовали старым путям – давно мертвы.

– Сейчас уже не та эпоха, какая мы думали, брат, – предупредил его Сигизмунд. – Её истины уже не те, и не они её оружие.

– Но почему?

Первый капитан поднял руку, и братья-Храмовники за его спиной замолчали.

Перед ними предстали двери высотой с двух космических десантников, мерцавшие бронзой и полированными костями. Сигизмунд моргнул. Когда он смотрел на них, то ощутил внезапное и растущее давление в затылке. Кажется, на краю зрения снова зашевелились тени.

– Потому что это ловушка, – ответил он. – Ловушка, размах которой мы не видим или не до конца понимаем, не так ли, леди Морн?

– Так.

Подошла старейшая, телохранители следовали за ней по пятам, лязгая и шипя бронёй. Подошёл и Ранн, сжимая пальцы на рукояти топора.

– Тогда, что ты предлагаешь нам сделать? – спросил он.

Морн повернулась к ним. Он улыбалась за стеклом визора. На миг Сигизмунд едва не улыбнулся в ответ.

– Пожалуй то же самое, что ты хотел сделать, едва увидел эти двери, сенешаль Ранн. Выбить их!

Она направилась к высоким створкам, пневматические механизмы её экзоскелета дрожали при каждом шаге. Женщина двигалась быстрее, чем ожидал Сигизмунд. Пистолеты в руках засветились перед стрельбой. Сигизмунд последовал за ней, по клинку пробежала молния, когда включилось энергетическое поле.

Ранн раздражённо рассмеялся и последовал примеру Сигизмунда, Храмовники и щитоносцы встали плотнее.

Морн выстрелила в дверь. Во все стороны полетели обломки костей и бронзы. Створки распахнулись со звоном, словно ударили в гонг. Старейшая вошла в освещённое пламенем помещение. Телохранители неотступно следовали за ней, пластины их брони поблескивали при каждом шаге. Сигизмунд и Ранн были всего в паре метров позади. Это безумие, но остался всего один путь и это путь вперёд.

Сигизмунд перешагнул через порог зала. Красные символы угрозы замигали по всему визору. Он перешёл на ровный бег. Он видел, что их ждало за полупрозрачными рунами целеуказателя.

В центре зала, образовав круг, стояли десятки космических десантников. Они стояли на коленях, сняв шлемы и склонив головы. У каждого в руке нож: шипы из чёрного стекла, железа или мутного кристалла. В центре стоял одинокий воин. На нём чёрная броня, покрытая надписями. Перед ним ларец из серого камня, из которого струятся тени и мерзкий свет. Воздух дрожит в такт гулу поющих голосов.

Тяжёлые пушки телохранителей раскрутились до боевой скорости. Морн свернула в сторону, лязгая когтистыми ногами о каменные плиты. Вращавшиеся стволы роторных пушек выплюнули пламя. Ранн вскинул над головой топор. Пистолеты Морн завопили, перед выстрелами вокруг стволов появились ярко-красные круги энергии.

Ближайшие Несущие Слово взрывались, так и не поднявшись с колен. Их шипящая кровь пролилась на полированный пол. На нём и вдоль стен рядами стояли черепа. Их глаза засветились. Воздух потемнел, киша тенями, для которых не было источников света. Но Сигизмунд смотрел только на одиноко стоявшую фигуру.

Стрельба стихла.

Чёрный воин посмотрел вверх. Чернильные слова обвивали его глаза, подобно змеям. Он открыл рот и произнёс единственное слово:

– Мир.

Звук прошёл сквозь вращавшийся воздух. Как один, Несущие Слово вонзили кинжалы под подбородок. Всё застыло. Свет померк и ночь затмила день.

Одинокая высокая нота отозвалась эхом, простираясь бесконечно, становясь всё громче и поглощая все остальные звуки. Это было долгое мгновение: тошнотворно-мягкое, растянутое, словно сухожилие.

Затем Несущие Слово поднялись над полом, из их ртов вырывались кровь и дым. Они задёргались, словно куклы на верёвках. Доспехи треснули, керамит раскололся, обнажилась плоть. Бледная кожа сочилась кровью. Глаза, рты и щёки растягивались и растворялись, когда чудовищные твари делали первые судорожные шаги в реальном мире.

Это… Сигизмунд никогда раньше не видел ничего подобного. Это и нельзя было видеть.

Только воин в центре не изменился. Запавшие и холодные глаза. В них печаль, а не триумф.

Сигизмунд чувствовал, как в голове зазвучали голоса, вытягивая его мысли. Воздух стал плотнее. Во рту появилась горечь. Время исчезло. Он почувствовал, как против воли его переполняют мысли, сомнения и воспоминания.

Он видел лицо своего отца Рогала Дорна, доверие в его глазах.

Он видел…

Он видит только путь перед собой. Есть только меч в его руке и враг перед ним. Есть только одно чувство, которое он себе позволит.

Чистое и светлое, словно факел во тьме.

Гнев.

Он моргнул. Мир вернулся назад.

Он мчится вперёд, зная, что стена щитов Имперских Кулаков сломана, сражение превратилось в кружащийся шторм клинков, болтерного огня и когтей. Невольно он подумал о Кхарне, Пожирателе Миров, который бросался в битву с пылающей в затылке яростью.

Существа набросились на него, когти торчат из их рук и ног. Меч врезался в макушку наполовину сформировавшейся головы. Она разлетелась вдребезги, кровь и гной туманом повисли в воздухе. Он почувствовал запах внутренностей и благовоний даже сквозь шлем. Рядом грохотала стрельба. Существа взвыли ещё громче, кружась и прыгая вперёд.

Он видел, как Ранн метнул топор, видел, как вращалось оружие, видел молнию – след активного силового поля. Топор врезался в ближайшую тварь. Существо дёрнулось, по её плоти побежали чёрные трещины. Чудовище взвыло. Ранн не стал метать второй топор и бросился на врага.

Но тварь не умерла, как и ближайшие к ней существа, царапавшие щит, который сенешаль старался держать ровно.

Сигизмунд видел, как костяной коготь, лязгнув, играючи расколол лицевую пластину шлема Фаффнира. В воздух неожиданно брызнула яркая кровь. Ранн пошатнулся.

Сигизмунд размытым пятном бросился к брату. Что-то обернулось вокруг руки с топором, перекатываясь и блестя, словно пережёванное мясо. Фаффнир упал. Существа набросились на него, с их широких челюстей капала кровь и слюна.

Сигизмунд пробивался сквозь последнее кольцо, окруживших Ранна монстров, и нанёс рубящий удар слева направо, словно косой по кукурузе. Он почувствовал, как задрожал клинок, проходя сквозь плоть и кости. Перед ним появилось свободное пространство, и он вступил в него, перешагнув через лежащего Ранна. Он прочертил мечом дугу за спиной и существа снова взвыли, отшатнувшись.

Он мельком посмотрел на Фаффнира. Броня исцарапана и заляпана свернувшейся кровью. На разбитой лицевой пластине шлема пузыри красной пены.

– Вставай, – произнёс Сигизмунд.

Ранн поднялся, по-прежнему сжимая топор и щит. – Я заслужил, чтобы меня прикончили... – ответил он, покачнувшись,а затем отряхнулся, разбрызгивая кровь, как собака, которая стряхивала воду с шерсти.

Несколько тварей перед ним отступили волной отвратительной плоти. Шум сражения всё ещё пел в воздухе, но на секунду он стал, словно отдалённым.